[es-Ave]

Ску, это тебе с выздоровлением!

Reborn
Вария
Сквало


Сквало медленно открыл глаза. Судя по знакомому потолку, он находился в своей комнате, в особняке Варии. Было тихо. Слишком и непривычно тихо. Несколько секунд Сквало просто лежал, глядя в белый потолок, прислушиваясь к ощущениям собственного тела. Ему было… хорошо. Жара не было, голова не болела, руки-ноги не ломило. Он вспомнил адские мучения последних дней и поморщился. Где он умудрился подхватить эту лихорадку, интересно.
Для того, чтобы поднять одеяло и сесть, понадобилось небольшое усилие. Сквало нахмурился. Он слишком ослабел. Нужно срочно трясти Маммона на наличие каких-либо восстанавливающих таблеток и приступать к тренировкам. Занзас вряд ли обрадуется состоянию здоровья своего мечника. Его взгляд упал на прикроватную тумбочку.
Где-то за окном пели птицы, доносился едва слышимый шум машин. Мир был самым обычным, который окружал его всегда. Тогда что изменилось? Сквало, не веря глазам, протянул руку и взял чуть дрожащими пальцами за красивую изящную ножку хрустальный бокал с золотой монограммой XX. Именной бокал босса, который тот берег пуще зеницы ока, доставая его лишь в самых торжественных случаях, чтобы выпить из него лучшего виски, который только можно было найти, и сразу возвращал на место, не забывая тут же запереть шкафчик. Что этот бокал делает здесь? Сквало осторожно понюхал прозрачную жидкость внутри бокала. Может ли Занзас отравить его? Мысль мелькнула, но Суперби тут же одернул себя. Если бы Занзас хотел его убить, он бы сделал это гораздо раньше. Да и не в духе босса травить подчиненных. Ему бы погромче да с шумом...
Опустив в бокал кончик языка, Сквало убедился, что прозрачная жидкость – обыкновенная вода. Очень вовремя, учитывая его жажду. Залпом выпив ее, он потянулся поставить бокал на место, как его внимание привлекла небольшая открытка, лежащая там же на тумбочке. Это еще что такое? Пурпурная открытка, украшенная золотыми завитками, с непонятной рыбиной на обложке (кто-то пытался скрестить золотую рыбку и акулу?), содержала в себе пожелания скорейшего выздоровления, написанные знакомым почерком. Сквало повертел картонный прямоугольник в руках. С чего это Бельфегор дарит ему открытки? Он пригляделся к остальным предметам на столике. В коробочке, больше похожей на сундучок темно-синего цвета, лежали пилюли и таблетки – общий вид говорил о том, что это от Маммона. Слава Варии, никаких душещипательных пожеланий счастья не прилагалось. Вытаращив глаза, Сквало взял следующий предмет - проволоку, скрученнуе в нечто, что отдаленно напоминало то ли бантик, то ли осьминога, у которого оторвали пару щупалец. Он истерически хихикнул, поднося это к глазам. А что, с Занзаса станется приказать Гола Моске сотворить такое.
Больше, к счастью, на тумбочке ничего не было. Сквало покосился на металлические части своей кровати. А вот с Леви станется, подчиняясь приказу Занзаса устроить ему электрическое пожелание здоровья. Но ничего подозрительного обнаружено не было и мечник вздохнул, спуская ноги с кровати. Выругавшись, он с яростью уставился на пару розовых тапочек, со светло-зеленой опушкой. Взгляд его метнулся к креслу, где обычно лежала его одежда, но вместо привычной формы, там лежал халат в тон тапочек.
- Вооооооой!!!
Он убьет Луссурию. Вот доберется до него, и убьет нахрен.
Сунув в карман открытку и коробочку с лекарствами, оцарапавшись о проволоку, запихал ее в другой карман, подхватил бокал босса и, угрюмо ссутулившись, кипя от ярости, вышел из комнаты, направляясь в кабинет босса.
Едва он открыл дверь и вошел, как его встретил радостный вопль Луссурии и разбившийся о стену стакан, от которого мечник успел уклониться в последний момент.
- Ты так и не сдох, проклятый мусор, - сидевший за столом Занзас окинул Сквало пронзительным взглядом.
- Тебе придется потерпеть, - зло отозвался Сквало, откидывая волосы с лица.
Развалившийся на диване Бельфегор ухмылялся из-под длинной челки. Суперби недоверчиво покосился на почти радостно выглядевшего принца. Он кого-то убил или что? Чего он так сияет?
- Как тебе мои пилюли? – над Бельфегором сидел Маммон, как всегда с чопорно-отстраненным видом, - это специально приготовленные, чтобы ты поскорее вернулся в норму.
Маммон готовил пилюли специально для него? Что, черт возьми, происходит?
-Сквало-тяяяян! Мы так рады, что ты поправился!
Сквало остолбенел. Луссурия бросился ему на шею, обнимая его, как родного, восклицая что-то про волнение за жизнь дорогой акулы, незаменимого члена Варии, любимого друга и верного напарника. Занзас налил в возвращенный ему бокал виски и залпом выпил, не сводя взгляда со Сквало так, будто пил за него. Это было последней каплей.
- Воооооой!!!
Сквало отбросил от себя Луссурию, пинком распахнул дверь и круто развернулся, окидывая сидящих взбешенным взглядом.
- Да пошли вы все!!!
Вылетев в коридор, он услышал бормотания Луссурии о трогательности Сквало-тяна, взревел от ярости, пнул первую попавшуюся ему на пути вазу, снес рыцарские доспехи и, оказавшись в своей комнате, с грохотом захлопнул дверь.
Тяжело дыша, он присел на кровать. Сколько он болел? Около недели, судя по календарю. Неделю бессознательной лихорадки. Он вспомнил взгляд Занзаса, улыбку Бельфегора, причитания Луссурии. Сукины дети, они что, правда волновались за него?!
Он вдруг почувствовал себя странно неловко. Потянул прядь волос, скосил глаза на тумбочку. Потом снова вытащил все из карманов и положил на место.
- Идиоты.
Почему-то на большее ругательство его не хватило. Проглотив одну из пилюль Маммона, Сквало лег и завернулся в одеяло. Вот ведь...идиоты.