[es-Ave]

Автор: es_Ave
Бета: нет
Фандом:Блич
Персонажи: Ичиго\Рукия (не пейринг)
Рейтинг: G
Дисклеймер: персонажи не мои
Критика:приветствуется
Статус: закончен.
Предупреждения: вредно читать в плохом настроении про воспоминания Рукии.





- Ой, Рукия!
- М, - отозвалась Рукия, не отрываясь от одной из своих книг, интерес к которым Ичиго никак не мог понять. Она сидела на кровати Куросаки, поджав под себя ноги и рукой подпирая подбородок.
- А на кого я похож?
- На идиота, который мешает мне читать, - не меняя выражения лица, произнесла Рукия.
Ичиго вздохнул. С этой синигами иногда невозможно разговаривать.
- Заткнись, - бросил он прежде, чем продолжить, - В тот вечер… Бьякуя сказал, что я похож на него. На кого?
Рукия по-прежнему не поднимала головы от страницы, но Ичиго видел, что глаза ее смотрят в одну точку.
- На кого я похож, Рукия? – уже мягче повторил он свой вопрос.
Рукия отвела взгляд в сторону и посмотрела на присмиревшего Кона, сидящего рядом с ней. Даже не глядя на Ичиго, она представляла его выражение лица, с которым он смотрел на нее – упрямый взгляд из-под вечно насупленных бровей, требовательный, но одновременно с тревогой. С тревогой за людей, которые его окружают. Эту заботу об окружающих, тщательно скрываемую, она почувствовала еще в первый день знакомства с Куросаки и поэтому была уверена, что он не откажется от выполнения обязанностей синигами. Рядом с Ичиго каждый мог почувствовать себя сильнее, потому что знал, что, в случае чего, Куросаки обязательно защитит. Тоже самое она чувствовала, когда была рядом с ним.
- Ты похож, - наконец, негромко произнесла она, - на Кайена-доно.
- Кто это – Кайен? – спросил Ичиго, нахмуриваясь еще больше.
Кон незаметно придвинулся поближе, но в кои-то веки Рукия стала отпихивать его. Еще ниже опустив голову, она сказала:
- Шиба Кайен-доно. Он был моим лейтенантом в 13 отряде.
- А точно! – воскликнул Ичиго, - Я так и не увидел лейтенанта Укитаке-сана! Так это и есть Кайен? А где он был, когда мы были в Обществе Душ? Шиба… а он не, - начал было Ичиго, но Рукия прервала его.
- Шиба Кайен-доно, старший брат Гандзю. Он был лейтенантом Укитаке-тайчо и моим начальником, но он погиб.
Голос ее дрогнул. Она никогда, никогда не сможет произнести эти слова ровно и бесстрастно. Всегда ее голос будет дрожать и срываться. Всегда.
- Погиб? – переспросил Ичиго, поворачиваясь на стуле к ней, положив сжатую в кулак руку на стол, - Его убил Айзен? Или Ичимару?
- Думаешь, как дело доходит до смертей лейтенантов, все становится работой Айзена? - горько усмехнулась Рукия, сумев поднять голову и взглянуть в глаза Куросаки, - помнишь, Ичиго? Именно так ты ответил мне, когда я спросила, не Пустой ли убил твою маму. Помнишь, что ты ответил?
- Помню, - твердо ответил Ичиго, не отводя взгляда от нее отливающих фиолетовым глаз, - Что ты хочешь сказать этим, Рукия?
- Кайен-доно был убит мной.
- Нее-сан, - донесся до нее тихий шепот Кона. Она искоса глянула на него, но тот сидел настолько притихший и изумленный услышанным, поднеся плюшевую лапу ко рту, что она почувствовала знакомое жжение в груди. Поспешно отведя взгляд от Кона, она снова посмотрела на Ичиго.
Он смотрел на нее не с ужасом, не с изумлением, не со страхом или осуждением. Его взгляд ничуть не изменился – все та же упрямая сосредоточенность. И тревога. Тревога за нее.
- Если хочешь, можешь не рассказывать, Рукия, - тихо произнес он.
- Нет. Я хочу, чтобы ты знал это, - сказала она и почувствовала, что на самом деле хочет, чтобы Ичиго узнал. Знал все так, как было на самом деле, знал все то, что она чувствовала и чувствует до сих пор. Потому что сумеет понять ее только он.
Она рассказывала о своем первом дне в 13 отряде, о своем страхе быть «любимчиком из аристократов», своем удивлении быть рядом с Кайеном-доно, быть просто Рукией, а не представительницей клана Кучики. О том, как благодаря ему, изменилось к ней отношение всего отряда. Рассказывала о тренировках с Кайеном, на которые он никогда не жалел времени, помогая ей больше узнавать и овладевать силой Соде но Сираюки. О жене Кайена – удивительно сильной и мягкой женщине, с доброй улыбкой и светом в глазах. О той ночи, когда только она одна из всего отряда вернулась обратно, о ее нападении на 13 отряд, о выражении лица Кайена, когда он узнал это. О погоне, когда они неслись сквозь ночь – она, Укитаке-тайчо и Кайен-доно. О своем бешеном стуке сердца и страхе, волной накрывающем ее липком страхе, когда она увидела того Пустого, увидела разлетевшийся в руках Кайена занпакто. О разрывающем ее изнутри крике, который так и не вырвался наружу, о собственном бессилии, о голосе Укитаке-тайчо, прекрасно понимающему, что он подписывает смертный приговор собственному лейтенанту, о его голосе, когда он говорил о сражении за гордость и честь, о его глазах, когда он видел гибель Кайена-доно, о том, как Укитаке кричал ей «Убей его». И его лицо в тот момент. Она больше никогда не видела такого лица у Капитана 13 отряда. О дрожи в руках, когда она поднимала непривычно тяжелую Соде но Сираюки. О крови. О крови Кайена-доно, текущей по ее рукам, о его шепоте, о его извинениях. Он извинялся перед ней! Это она должна была упасть к его ногам и молить простить ее! Но тогда она даже не смогла ничего сказать. Лишь помнит его руки, соскользнувшие с ее плеч и повисшие, как руки марионетки, у которой внезапно отрезали ниточки. Она рассказывала Ичиго о пустоте потом – пустоте тренировочного зала, пустоте тренировочной площадки, о том, как не могла прикоснуться к катане, пронзившей его, убившей Кайена-доно, о том, что Укитаке-тайчо приказал Кийоне тайно присматривать за ней, опасаясь каких-нибудь глупостей с ее стороны. О холодности брата, встретившего ее сдержанным кивком, словно одобряя то, что она поступила как настоящий синигами. О снах, в которых снова и снова Кайен-доно умирал на ее руках, обвиняя ее в своей смерти. После этих снова она просыпалась с криком и не могла уснуть. Потом стала бояться ложиться спать, и не спала неделю, пока Укитаке-тайчо почти силой не заставил ее рассказать ему об этих снах, и он кричал на нее, говоря, что Кайен никогда бы не сказал такого. И в эти минуты у него снова было то выражение глаз, как тогда, когда он удерживал ее, говоря о сражении за гордость…
Рукия замолчала. Ее лицо было мокрым от слез, ладони свело судорогой – настолько сильно она вцепилась в плечи Ичиго, обнимающего ее.
Она вытерла слезы и попыталась отпихнуть Кона, обнимавшего ее за лодыжку, но тот так жалобно протянул «Нее-сан», что она неожиданно смягчилась, взяв его на руки.
- Ты похож на Кайена-доно, Ичиго, - сказала она, - но ты другой.
- Рад это слышать, - произнес Ичиго, глядя на нее со своей обычной усмешкой, - не люблю быть чей-то копией.
- Дурак! – выкрикнула Рукия, разозлившись и швыряя в него разомлевшего Кона, - Я почла бы за счастье быть хоть немного быть похожей на Кайена-доно!
Ичиго на лету поймал Кона и откинул его к стене.
- Прости, Рукия, - тихо сказал он, - что заставил тебя все это вспомнить. Сейчас тебе должно быть легче.
- Спасибо, Ичиго, - немного помолчав, сказала она, поняв, что его слова были лишь провокацией, чтобы привести ее в чувство, - спасибо.